Замечание сэра блианта о том, что джентльменские принадлежности что то такое страгивали в его голове, оказалось справедливым. Растревоженный полученной мантией и какими то смутными воспоминаниями о подобном же цвете и белом мехе опушки, дикий человек прямо от королевского стола отправился к источнику. Здесь, в темноте, в одиночестве, без зеркала, он умылся.
Костлявыми кулаками прочистил глазные впадины. Ножницами и скребницей, взятыми на конюшне, попытался привести в порядок волосы. Элейна отослала женщин. Она вложила ладошку галахада в ладонь одной из них, и галахад ушел с ними, не протестуя.
Ребенком он был загадочным. Элейна же присела близ ланселота и всмотрелась в него. Она не прикасалась к нему, не плакала.
Долгое время она просто сидела на корточках и наконец все же расплакалась. Но плакала она от жалости к ланселоту, к его усталым глазам, таким спокойным во сне, к белым шрамам у него на руках. Отец, сказала элейна, если теперь вы мне не поможете, то уже не поможет никто и никогда. Что такое, дорогая моя? Спросил король.
У меня голова трещит. Но элейну это не тронуло. Отец, я нашла сэра ланселота.
Ланселота убил вепрь. Он спит в саду. Король одним прыжком соскочил с трона. И ведь я об этом знал с самого начала, сказал он, да только ума не хватило, чтобы задуматься.
Дикий человек. Это же очевидно. Он слегка пошатнулся и приложил ладонь ко лбу.
