Но он видел, что работе евангелия угрожала опасность, и, во имя господа, бесстрашно выступил вперед, чтобы сражаться за истину. Я не хочу этим сказать, что не желаю защиты со стороны вашей княжеской милости. Я полагаю лишь, что мог бы служить защитою для вас в большей степени, чем вы для меня.
Разумеется, если бы я узнал, что вы думаете об этом иначе, я не вознамерился бы приезжать. Но, по моему убеждению, в этом деле нельзя помочь ничем один бог способен здесь что либо сделать помимо человеческой заботы и участия. Разве жители виттенберга не мои овцы? Разве бог не вверил их мне? И разве я не должен, если это необходимо, пойти на смерть ради них? С величайшей осторожностью и смирением и вместе с тем решительно и твердо лютер приступил к своей работе. Я не намерен силой искоренять суеверия и неверие… никого не следует принуждать. Вскоре по всему виттенбергу разнесся слух о возвращении лютера и о том, что он будет проповедовать. Народ стекался со всех сторон, и вскоре церковь была переполнена.
Поднявшись на кафедру, лютер с необычайной мудростью и кротостью учил, увещевал и обличал. Я желал бы, чтобы во всем мире вместо нее совершалась вечеря господня, установленная евангелием. Но мы не должны никого принуждать к этому. Все в руках господа, и действовать должно его слово, а не мы.
Мы имеем право говорить, но не имеем права действовать. Мы должны проповедовать, а все остальное предать в руки божьи. Если я начну применять силу, к чему это озерки Только к притворству, формализму, подражательству, лицемерию и появлению различных постановлений… но во всем этом не будет ни сердечной искренности, ни веры, ни любви.
Где нет этих трех добродетелей, там нет ничего, и я не дал бы и гроша за такой исход дела… своим словом господь делает гораздо больше, чем вы и я, и весь мир. Бог завоевывает сердце, а когда сердце завоевано, то завоевано все… я буду проповедовать, вести дискуссии и писать, но я не буду никого принуждать, ибо вера может быть только добровольной. Подумайте над моими поступками. Я выступил против папы, индульгенций и папистов, но никогда не призывал к насилию, не возмущал народ.
И все же я не сделал ничего. Все совершено словом.
Если бы я обратился к насилию, то вся германия была бы залита кровью. К чему бы это привело? Это привело бы к гибели и души, и тела. В течение всей недели лютер ежедневно проповедовал жаждущей толпе.
