Он должен был умереть. Мы же договорились, что сохраним его, вопил гавейн. Что отведем его домой и нас допустят к ужину. Бедный единорог, сказала мэг.
Посмотрите, сказал гахерис. Боюсь, он подох. Гарет встал лицом к лицу с агравейном, бывшим на три года старше него и способным свалить его наземь одним ударом.
Зачем ты это сделал? Спросил он. Убийца. Такой был чудесный единорог. Зачем ты его убил? Его голова лежала на коленях у нашей матери. Он же не хотел причинить ей вреда.
Он был единорогом, и его полагалось убить. И мэг мне тоже нужно было убить. Ты предатель, сказал гавейн. Мы бы отвели его домой, и нас допустили бы к ужину.
Как бы там ни было, сказал гахерис, теперь он подох. Мэг наклонила голову над белой челкой единорога и тут же снова заплакала. Гарет поглаживал голову единорога.
Он увидел вблизи глаза зверя, теперь быстро тускнеющие, и всей душой ощутил, что случилась трагедия. Ну, во всяком случае, теперь он подох, в третий раз повторил гахерис. Так что лучше нам оттащить его домой. Все таки мы изловили его, сказал гавейн, в сознании которого забрезжило чудо, совершенное ими.
Скотину такую, сказал агравейн. Мы же поймали его! Мы, сами! Сэр груммор ни одного не поймал. А мы поймали. Гавейн уже позабыл, как ему жалко было единорога. Он заплясал вокруг тела, размахивая пикой и испуская жуткие, пронзительные вопли.
