Мы, гаэлы, и не смогли бы положить меньше двух тысяч. По правде, там, может, полег целый миллион.
И вот, когда наши бабушка с дедушкой стали одерживать верх и, похоже, стало, что м утера ожидает полный разгром, явился туда злой волшебник, именуемый мерлин… негромант, сказал гарет. И тот негромант, поверите ли, посредством своего адского искусства преуспел в том, чтобы перенести предателя утера пендрагона в замок нашей бабушки. Дед же немедля предпринял вылазку из террабиля, но был в сраженьи убит… предательски.
А несчастная графиня корнуолла… добродетельная и прекрасная игрейна… наша бабушка… …стала пленницей злобного англичанишки, вероломного короля драконов, и затем, несмотря на то, что у нее уже были целых три красавицы дочери… прекрасные корнуольские сестры. Тетя элейна. Тетя моргана. И мамочка.
Наконец агравейн процитировал гаэльскую пословицу, которой она же их научила. Четырем вещам, прошептал он, никогда не доверится лоутеанин коровьему рогу, лошадиному копыту, песьему рыку и английскому смеху. И они тяжело заворочались на соломе, прислушиваясь к неким потаенным движениям в комнате под собой.
Комнату, расположенную под рассказчиками, освещала единственная свеча и шафрановый свет торфяного очага. Для королевского покоя она была бедновата, но в ней, по крайней мере, имелась кровать, громадная, о четырех столбах, в дневное время ею пользовались вместо трона.
В комнате находилось два живых существа королева и кошка. Черная кошка, черноволосая королева, обе были голубоглазы. Кошка лежала у очага на боку, будто мертвая. Это оттого, что лапы ее были связаны, как ноги оленя, несомого с охоты домой. Она уже не боролась и лежала теперь, уставясь в огонь щелками глаз и раздувая бока, с видом на удивление отрешенным.
Скорее всего, она просто лишилась сил, ибо животные чуют приближение конца. По большей части они умирают с достоинством, в котором отказано человеческим существам. Может быть, перед кошкой, в непроницаемых глазах которой плясали пламенные язычки, проплывали картины восьми ее прежних жизней, и она обозревала их со стоицизмом животного, лишившегося и надежд, и страхов. Королева подняла кошку с полу.
