В последний раз его привели на сейм. Снова прозвучал вопрос, отречется ли он от своего учения? Было ясно, что ни обещания, ни угрозы не заставят его уступить требованиям рима. Папские вожди были крайне уязвлены тем, что к их могуществу, перед которым трепетали и монархи, и вельможи, простой монах отнесся с таким презрением. Гнев, кипевший в них, могла утолить только его мученическая смерть.
Но лютер, вполне сознавая грозившую ему опасность, держался с подлинно христианским достоинством и спокойствием. Его нельзя было упрекнуть ни в гордости, ни в вспыльчивости, ни во лжи. Он совершенно забыл о себе, об окружающей его знати и ощущал лишь присутствие того, кто был несравненно выше пап, прелатов, королей и императоров. Устами лютера говорил сам христос и говорил с такой силой и величием, что и друзья, и враги реформации были исполнены благоговения и изумления.
Дух божий, незримо присутствовавший среди собравшихся, тронул сердца великих империи. Некоторые из князей смело признали справедливость утверждений лютера. Многие убедились в истине, иные же, увлекшись поначалу, вскоре вернулись к прежним взглядам.
Курфюрст фридрих, с огромной тревогой ожидавший появления лютера на сейме, слушал его речь с величайшим волнением. Он с радостью и гордостью отметил мужество своего подданного, его непреклонность и самообладание и укрепился в решимости защищать его.
Сравнивая противоборствующие стороны, курфюрст видел, что мудрость пап, прелатов и королей превращается в прах перед могуществом истины. Папство потерпело поражение, которое будет ощущаться всеми народами на протяжении всех последующих веков. Когда легат увидел, какое впечатление произвело выступление лютера, он впервые начал опасаться за прочность папской власти и решил во что бы то ни стало добиться поражения реформатора.
И поскольку лютер не отказался от своих заблуждений, то против него и его последователей будут предприняты самые строгие меры. Я пожертвую своими владениями, казной, друзьями, собой, всей своей жизнью, но положу конец этому нечестию. Пусть этот августинский монах отправляется восвояси и не смеет смущать народ.
А я начну против него и упорных его сторонников самую решительную борьбу. Отлучу их от церкви, изгоню из общества, буду бороться с ними любыми средствами, пока не уничтожу их. Тем не менее император подчеркнул, что охранная грамота, выданная лютеру, неприкосновенна, и прежде чем будут предприняты какие либо меры против него, он должен в полной безопасности возвратиться к себе домой.
