Проститутки масквы и спб

Он пребывал в положении мужа, которому довольно было отдать один лишь приказ, чтобы решить задачу о вечном треугольнике, послав их обоих на костер или плаху. Жизнь его жены, как и жизнь ее возлюбленного, зависела от его милосердия, и именно по этой причине, а вовсе не из трусости, благородное сердце его предпочитало оставаться в неведении. Бабье лето лежало перед ними, протяни только руку пересуды умолкли, наглецы получили урок смирения.

Оркнейской партии оставалось только роптать еле слышным, как бы подземным ропотом. В скрипториумах аббатств, в замках великих баронов безвредные авторы писали строка за строкою требники и трактаты о рыцарстве, а миниатюристы расцвечивали в них заглавные буквы и старательно выписывали эмблемы в гербах. Золотых и серебряных дел мастера выстукивали молоточками золотые пластины. Изгибая золотую проволоку, они сплетали на масквы посохах узоры невиданной сложности. Миловидные дамы держали домашних воробьев и дроздов или прилагали неистовые усилия, стараясь обучить ручных сорок говорить.

Запасливые хозяйки заполняли свои буфеты патокой, почитавшейся добрым средством от дурного дыхания, домодельными пластырями, называемыми весьма полезными при ревматических болях, и мускусными шариками ради приятности их аромата. Также запасались они и к спб посту, покупая финики и пряники с миндалем, и селедок ценой по четыре шиллинга шесть пенсов за телегу. Ястребники и сокольники взаимно поносили птиц друг друга, вкладывая в это занятие всю душу.

По сельским лужайкам парами брели на закат влюбленные простолюдины, не отличавшиеся особым добронравием, брели, обвив друг дружку руками за талии и напоминая сзади заглавную Мир воцарился в артуровой стране волшебства, и все радости мира лежали пред ланселотом и гвиневерой. Но у фигуры, углами которой они состояли, оставалось все же четыре угла. Бог был тотемом ланселота. Он был еще одним участником пожизненной их борьбы, и теперь он, наконец, выбрал минуту, чтобы заступить им дорогу.

Четверть века он вспоминал о ночи своей печали, и эти воспоминания сопровождали его во всех поисках грааля. До нее он почитал себя человеком, служащим богу. После нее он обратился в мошенника. И наконец приспело время, когда надлежало взглянуть своей судьбе в глаза.

Был один рыцарь из венгрии по имени сэр уррий, семь лет назад получивший на турнире несколько ран. Он там сражался с человеком, которого звали сэр альфагус, коего и убил, получив от него эти раны, три на голове да четыре на груди и на левой руке. Матерью покойного альфагуса была одна испанская ворожея, и она наложила на сэра уррия венгерского заклятие, так что ни единая из его ран никак не могла затянуться.