Он поднялся и пошел назад, к остальным. Привет, сказал гавейн, ну что, поймал ты ее? Нет, она убежала в замок. Надеюсь, она никому не сболтнет, сказал гахерис. Нужно, чтобы вышел сюрприз, а иначе нам пользы не будет.
Троица мясников была залита потом и кровью, и чувствовали они себя хуже некуда. Агравейна уже вырвало дважды. Но они продолжали трудиться, и гарет стал им помогать. Что уж теперь останавливаться, сказал гавейн.
Подумай, как будет здорово, если мы сможем отнести ее к нашей матушке. Может быть, она даже поднимется наверх, пожелать нам доброй ночи, если мы принесем ей то, что ей нужно. Она рассмеется и назовет нас великими охотниками. Когда питера перебить хрящеватый хребет, выяснилось, что голова чересчур тяжела, чтобы ее нести. Они только изгваздались, пытаясь ее поднять.
Правда, веревки не было. Мы можем тащить ее за рог, сказал гарет.
Во всяком случае, так ее можно будет волочь да еще подталкивать сзади, хотя бы пока мы на склоне горы. Как следует ухватиться за рог удавалось лишь одному, так что они тянули голову по очереди, один тянул, а остальные подталкивали сзади, когда голова застревала в канаве или цеплялась за вересковый корень. Даже и так им приходилось туго, и они останавливались примерно через каждые двадцать ярдов, чтобы поменяться местами.
То то она удивится, сказал гахерис. Когда им, наконец, удалось спустить голову со склона горы, возникла новая помеха. Выяснилось, что по ровной земле голову уже не протянешь, потому что рог в качестве рычага здесь не годится.
Поскольку близился ужин и время подпирало, гарет сам вызвался сбегать за веревкой. Веревкой обвязали то, что осталось от головы, и таким образом на этой, последней стадии вымазанный, окровавленный, иссеченный вереском экспонат, с вытекшими глазами и клочьями мяса, отстающего от костей, удалось дотащить до садика, где выращивались целебные травы.
