И очень добрый, честное слово. О чем это ты? Ты что нибудь помнишь о волшебстве, которым владел, когда был еще маленьким? Разве я владел каким либо волшебством? Я помню, что интересовался зверями и птицами.
Собственно, потому я и устроил в тауэре зверинец. Но о волшебстве не помню. Люди забывают об этом, сказал мерлин. Ты, верно, и притч не помнишь, которые я рассказывал тебе, когда пытался что либо объяснить? Помню, конечно.
Одна была про какого то равви, ты ее рассказывал, когда я хотел куда нибудь взять с собой кэя. Я, правда, так и не понял, зачем умерла корова. Ладно, сейчас я хочу рассказать тебе еще одну притчу. Послушаю с удовольствием.
Он заметил удивленное выражение на страшном лице призрака, однако они миновали друг друга, не обменявшись ни еловом. Человек напугался и отправился к мудрецу спросить, что ему делать. Мудрец сказал, что смерть, скорее всего, явилась в дамаск, чтобы завтра поутру забрать его с собой.
От этого бедняга пришел в ужас и спросил, не может ли он как нибудь избежать такой участи. Думали они, думали и надумали только, что жертве следует за ночь верхом доскакать до алеппо, тем самым ускользнув от черепа с кровавыми костями. И вот человек этот поскакал в алеппо, страшная была скачка, ибо никому еще не удавалось добраться туда за одну ночь, и когда он туда добрался, он отправился на базарную площадь, радуясь, что ускользнул от смерти. Тут то смерть и подошла к нему и хлопнула по плечу.
Кое кто называет его судьбой. Но вот чего я не могу переварить, так это того, что ты окажешься жабой в норе. Ай, ладно, сказал мерлин, ради любви люди и не то еще делают.
И потом, почему это жаба в норе непременно несчастна, да не больше, чем ты во сне, к примеру. Обдумаю кое что, пока меня оттуда не выпустят.
