Церковь может рассматривать этих людей, как ей представляется верным. Мы здесь для того, чтобы исполнить повеление церкви, но исполняем мы оное так, как умеем. Приведите сюда подсудимых.
Сэр гавейн… протрубите сигнал ко входу ее величества. Заседание суда начинается. Зазвучала музыка, ей, словно в дурном спектакле, ответила музыка снаружи, и все головы повернулись к дверям. С шелестом шелков и колыханием мехов в середине залы образовался проход. За открывшейся аркой дверей стояли, ожидая своего выхода, ланселот с гвиневерой.
Было что то трогательное в пышности их одеяний словно они нарядились для участия в шараде, не вполне для нее подходя. Облачения их были белыми с золотым шитьем, и королева, уже больше не юная и прекрасная, держала оливковую ветвь без всякой грациозности. Они неловко шли по проходу, словно старательные актеры, старательные, но лишенные актерских способностей. Дойдя до трона, они преклонили колени.
Едва ощутимый проблеск взаимного расположения был мгновенно уловлен мордредом. Очаровательно! Ланселот взглянул на старшего брата. Сэр гавейн. Оркнеец показал ему спину.
Ланселот повернулся к церкви. Господин мой рочестер. Добро пожаловать, сын мой! По королевскому повелению и по повелению папы я привез королеву гвиневеру.
Я явился сюда сам, дабы заявить, что королева блага и нелжива, верна королю артуру и чиста перед ним, и это я готов доказать всякому, кто оспорит меня, исключая только короля или сэра гавейна. И это мой долг перед королевой сделать подобное предложение.
Святой отец повелел нам принять ваше предложение, сэр ланселот. И во второй раз воодушевление, нараставшее в зале, было разрушено оркнейской партией. Тьфу на твои хвастливые речи! Крикнул гавейн.
