Дворецкий прочитал записку. Тут написано, что королева гвиневера ждет тебя в замке каз в пяти милях отсюда.
Что короля с ней нет. И еще про какие то поцелуи. Ну и что с того? Да ничего, ты ведь все равно пойти не осмелишься. Не осмелюсь? Выкрикнул сэр ланселот и, покачиваясь и карикатурно хохоча, вышел в ночную тьму и потребовал коня. Поутру он проснулся, будто от толчка, в незнакомом покое.
В покое стояла кромешная тьма, окна были завешены гобеленами, голова у ланселота совсем не болела, что делало честь его организму. Он выпрыгнул из кровати и подошел к окну, отдернуть завесу. В одно мгновение он осознал все, случившееся прошлой ночью, дворецкого, пьянство, любовное зелье, видимо, подмешанное в вино, послание от гвиневеры и темное, горящее прохладным огнем тело в постели, которую он только что покинул. Он отдернул завесу и приник лбом к холодному камню оконницы. Чувствовал он себя прескверно.
Ответа не последовало. Он обернулся и увидел прокипяченную деву, элейну.
Она лежала в постели, прижимая голыми ручками одеяло и уставя на него фиалковые глаза. Ланселот всегда был рабом и мучеником своих чувств, так и не научившимся их скрывать. Когда он увидел элейну, голова его отдернулась назад.
Ланселот двинулся к сундуку, на котором лежал его меч. Я убью тебя. Она все смотрела на него, восемнадцатилетняя, трогательно маленькая в огромной кровати, испуганная.
Зачем ты так поступила? Выкрикнул он. Что же ты натворила! Зачем ты обманула меня? Я должна была так поступить.
