И может быть, в королевском шатре артур поворачивался к гвиневере и отмечал, что техника работы ногами у великого человека, как и всегда, отменна. Сзади с рыцарских шлемов свисали маленькие занавесочки, защищавшие металл от горячего солнца, наподобие тех носовых платков, которые в наши дни игроки в крикет иногда прилаживают к своим кепкам. Рыцарская потеха была искусством в той же мере, в какой им является и крикет, и, может быть, единственное, чем ланселот отличался от брадмана, это значительно большее изящество.
Ему не приходилось сгибаться над битой и скакать за мячом к середине поля. Он больше походил на вулли. Невозможно, однако, стать похожим на вулли, если просто сидишь на стуле и очень хочешь быть на него похожим. Оружейная, где стоял со своим морионом мальчик, ставший впоследствии сэром ланселотом, была самым большим из помещений бенвикского замка. Именно здесь предстояло мальчику провести с перерывами для сна большую часть ближайших трех лет.
Комнаты главной части замка, которую он мог видеть из окон, были в большинстве своем маленькими, потому что когда строишь крепость, о роскоши думать не приходится. Внутреннюю цитадель с ее комнатушками окружал поместительный скотный двор сюда на время осады загоняли принадлежащие замку стада. Вокруг двора шла высокая стена с башнями, а по внутренней ее стороне были пристроены просторные помещения, необходимые для устройства складов, амбаров, казарм и конюшен. В одном из них между конюшней на пятьдесят лошадей и коровниками и располагалась оружейная.
Вдоль стены располагались турнирные копья, горизонтально уложенные на торчащие из стены гвозди так, чтобы не коробились. Они походили на гимнастические брусья.
В одном из углов стояли торчком копья старые, уже покривившиеся или как то иначе попорченные, но еще на что то годные. На козлах, тянувшихся вдоль второй длинной стены, размещалось вооружение пеших воинов кольчуги безрукавки, латные рукавицы, дротики, морионы и бордосские мечи.
Скорее всего, то был медовый сахар, если не те сахарные головы, что привозят из крестовых походов. Дядюшка скок бросил рядом с бочонком начатый список, в коем среди прочего значились салад с забралом, златом украшенный, латных рукавиц осемь пар, покров парадный, карт колода, одежды верхние, бригантин пара, урыльник серебряный, сорочек для моего господина, камзол кожаный и кошель с шахматными фигурами. Далее, в алькове, образованном бочонками, располагались полки, составлявшие лазарет для увечного вооружения. На полках стояли огромные бутыли с оливковым маслом теперь для оружия используют минеральное, но во времена ланселота этих тонкостей не ведали, короба с тончайшим шлифовальным песком, мешочки с панцирными гвоздями по одиннадцати шиллингов и восьми пенсов за двадцать тысяч, с клепками, с запасными кольчужными кольцами, с кожами для вырезывания новых ремешков и подкладок к наколенникам, и с ними тысячи иных деталей, некогда чарующих, а ныне утративших для нас всякий смысл.
Имелись тут и гамбизоны, очень похожие на щитки, какие носит хоккейный вратарь, или на стеганые одежды американских футболистов. По углам были рассованы так, чтобы в середине комнаты оставалось побольше места, разнообразные гимнастические снаряды вроде чучел для упражнений с копьем и прочего, а близ двери помещался стол дядюшки скока. Стол усеивали гусиные перья, песок для присыпки написанного, трости, чтобы лупить ланселота, когда на него нападала тупость, и невыразимо путаные заметки касательно того, какие из гамбизонов были в последнее время заложены, ломбарды владельцам драгоценных доспехов сам бог послал какие шлемы удалось подновить посредством шлифовки, какие наручи нуждаются в починке и сколько было заплачено кому за какую потраву, которая когда. Три года могут показаться мальчику бесконечно долгим сроком, если он проводит их в одной комнате, покидая ее лишь для того, чтобы поесть, поспать и поупражняться в бое на копьях. Трудно даже представить себе мальчишку, способного на такое, если только не уяснить с самого начала, что ланселот не был романтиком и галантным кавалером.
