И снова священники и старейшины иудейские составляли планы, как схватить иисуса. Они утверждали, что, будучи на свободе. Он отвратит народ от признанных вождей, и единственный путь избегнуть этого заставить его немедленно замолчать. В самый разгар этого обсуждения их неожиданно прервал своим вопросом никодим судит ли закон наш человека, если прежде не выслушает его и не узнают, что он делает? Все собравшиеся замолчали.
Смысл сказанных слов дошел до их сознания. Они не могли осудить человека, не выслушав его. Но не только поэтому замолчали эти надменные правители, интим глядя на того, кто осмелился выступить в защиту справедливости.
Они были встревожены и раздосадованы тем, что один из них оказался настолько очарован характером иисуса, что осмелился выступить в его защиту. Придя в себя, они язвительно спросили никодима и ты не из галилеи ли? Рассмотри, и увидишь, что из галилеи не приходит пророк. Все же протест никодима приостановил заседание этого совета. Старейшины не могли достичь своей цели и осудить иисуса, не выслушав его.
Иисус же пошел на гору елеонскую. Оставив сутолоку и суматоху городских улиц, оставив толпы радующегося народа и вероломных раввинов, иисус отправился в тишину оливковых рощ, где он мог побыть наедине с богом.
Но рано утром он вернулся в храм. И когда вокруг него собрался народ, он сел и учил их.
Подтолкнув ее к иисусу, они сказали, лицемерно выказывая ему уважение моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями ты что скажешь? Это внешнее почтение скрывало их замысел погубить его. Раввины ухватились за эту возможность, осудить иисуса, считая, что какое бы решение он ни принял, им удастся обвинить его. Если бы он сказал, что следует простить женщину, тогда его можно было бы обвинить в пренебрежении к законам моисея. Если бы иисус сказал, что ее нужно предать смерти, то его можно было бы обвинить перед римским судом в присвоении власти, принадлежащей только римлянам.
Несколько мгновений иисус смотрел на это зрелище трепещущая от стыда жертва и стоявшие с каменными лицами знатные люди, у которых не было ни капли человеческой жалости. Его чистый непорочный дух возмутился при виде происходящего. Он прекрасно знал, с какой целью все это делалось.
