Знаете, паломид, я сегодня видел сразу семь сорок. Летели мимо, с виду ну совершенные сковородки, с ручками.
Одна означает горе, две радость вскоре, три жениться, четыре мальчик родится. Выходит, что семь сорок это четыре мальчика, верно? Похоже на то, согласился сэр груммор. Их должны были звать агловаль, персиваль и ламорак, а у четвертого такое смешное имя, никак не могу его вспомнить. Ну, теперь то уж что уж. Все таки, сказать по правде, мне хотелось бы иметь сына по имени дорнар.
Послушайте, пеллинор, что было, того не воротишь, и лучше с этим смириться. Почему бы вам, например, не набраться смелости и не поймать вашу зверюгу? Как видно, придется. Ну и правильно.
Восемнадцать лет прошло, как я гоняюсь за ней, задумчиво молвил король. Можно бы и поймать, для разнообразия. Интересно, куда подевалась моя ищейка? Ах, пеллинор! Вот это уже разговор! Быть может, наш достопочтенный монарх прямо сейчас и начнет? Что вы, паломид? В темноте? Сэр паломид украдкой пихнул сэра груммора. Наносите по железу удары, прошептал он, пока температура его высока.
Вас понял. Я полагаю, это не важно, сказал король.
Значит, поступим так. Старина пеллинор затаится этой ночью в засаде на одном конце скал, а мы вдвоем как следует прочешем местность, двигаясь в его сторону с другого конца. Зверь наверняка где то там, поскольку мы его видели прямо нынешним вечером.
Как по вашему, спросил сэр груммор, когда они переодевались в темноте, неплохо я обосновал наше присутствие, что мы де будем загонять на него зверя? Озарение свыше, сказал сэр паломид. Голова у меня прямо сидит? Дружище, я и на дюйм дальше носа не вижу. Голос сарацина звучал неуверенно.
