Гавейн плакал, медленно и безнадежно, между тем как сидевший рядом артур гладил его по руке. Это рана лишила гавейна сил, иначе бы он плакать не стал. Старый король пытался его успокоить.
Не стоит горевать об этом, гавейн, говорил он. Вы сделали все, что могли. Второй раз он меня пощадил, второй раз за один единственный месяц. Ланселот всегда был могуч.
Его и годы не берут. Так почему же тогда он меня не убил? Я же молил его об этом. Я сказал ему, что если он оставит меня живым и меня залатают, я, как только поправлюсь, стану биться с ним снова.
Как болит голова! Артур со вздохом сказал все оттого, что вы получили оба удара по одному и тому же месту. Это злое везение. Мне стыдно, что я так болею.
А вы не думайте об этом. Лежите спокойно, а то у вас снова начнется горячка и вы еще долго не сможете биться. И что тогда с нами станется? Без нашего гавейна, ведущего армию в бой, мы совсем потеряемся. Пустой я человек, артур, сказал гавейн. Остервенелый буян и только, и убить его мне не по силам.
Об англии, например. Не видеть нам больше англии, никогда. Глупости! Увидим, и прямо этой весной. А весна вот вот наступит.
Вон еще когда подснежники вылезли, а у гвиневеры, я думаю, уже и крокусы того и гляди зацветут. Она замечательно управляется с садом.
