Мир водворился в его душе, и он радовался тому, что ему разрешено возвысить слово божье в глазах титулованных особ. Твердо уповая на бога, лютер приготовился к предстоящей борьбе. Он продумал свою речь, сделал выписки из собственных сочинений и подобрал соответствующие доказательства из священного писания для подтверждения своих слов.
Когда он вновь явился на сейм, в его лице не было ни тени страха или же смущения. Невозмутимый и спокойный, с неустрашимым благородством и мужеством он стоял там свидетель божий перед великими мира. Императорский сановник потребовал от него решительного ответа, намерен ли он отречься от своего учения. Лютер отвечал покорно и кротко, в его голосе не было и намека на возбуждение или горячность. Он держался почтительно и даже застенчиво, но вместе с тем его уверенность и радостное выражение лица поразили все собрание.
Я предстал сегодня перед вами, согласно вчерашнему повелению, и милостью божьей умоляю ваше величество и высочество милостиво выслушать суть дела, которое, как я уверен, есть справедливое и истинное. Затем он отметил, что все его опубликованные сочинения различаются по своему характеру. В некоторых, даже врагами его признанных не только безвредными, но и полезными, он писал о вере и добродетелях. Отречься от них означало бы осудить истины, спб решительно всеми.
Признать негодными эти труды означало бы поддержать тиранию рима и широко открыть дверь многочисленным и страшным беззакониям. И, наконец, часть своих книг он посвятил критике отдельных лиц, которые защищали царящее в обществе зло.
Относительно этих последних он открыто признался, что салон увлекался больше, чем следовало бы. Не считая себя свободным от ошибок и промахов, лютер тем не менее подчеркнул, что даже и от этих книг он не может отречься, чтобы не осмелели вконец враги истины и не воспользовались этим для еще большего угнетения народа божьего.
Я могу рассказать о фараоне, вавилонских и израильских царях, которые успешно способствовали собственной гибели, когда, стремясь укрепить свое господство, выполняли советы, казавшиеся исключительно мудрыми и разумными. Лютер говорил по немецки, потом его попросили повторить сказанное, но уже на латыни. Утомленный, он все же согласился и вновь произнес свою речь с прежней ясностью и энергией.
Всем происходящим несомненно руководило провидение божье. Многие князья были настолько ослеплены собственными предрассудками, что при первом слушании лютера они не уразумели логики его доказательств, которая стала вполне ясной для них лишь тогда, когда он повторил все сказанное. Те, кто упорно отгораживались от света и решительно отказывались понять истину, были сильно разгневаны убедительностью слов лютера. Если я не буду убежден свидетельствами писания и ясными доводами разума ибо я не верю ни папе, ни соборам, поскольку очевидно, что зачастую они ошибались и противоречили сами себе, то, говоря словами писания, я восхищен в моей совести и уловлен в слово божье… поэтому я не могу и не хочу ни от чего отрекаться, ибо неправомерно и неправедно делать что либо против совести.
