Забудь ты свою греховность. Всему виной ярость гавейна и коварство мордреда. Если бы дело было только в гавейне, пожаловался он, еще оставалась бы надежда на мир. Он человек внутренне благородный.
Достойный человек. Но рядом с ним все время стоит мордред, растравляет его намеками и не дает ему забыть о своем несчастье. А тут еще вечная ненависть между галлами и гаэлами и мордредов новый порядок.
И конца этому я не вижу. В сотый раз королева предложила может быть, мне стоит вернуться к артуру и отдаться ему на милость? Мы же предлагали им это, и они ответили отказом. И какой в этом смысл? Скорее всего, они в конце концов просто сожгут тебя на костре. Оставив камин, она отошла к амбразуре большого окна. Внизу за окном лежал погруженный в свои заботы лагерь осаждающих.
А война все идет и идет, сказала она, и убивают на ней пеших солдат, а не рыцарей, и никто на это не обращает внимания. А война все идет.
Не поворачиваясь, она заметила пожалуй, я все же рискну и вернусь, мой милый. Пусть даже меня сожгут, это все таки лучше, чем смута.
Но все уже обезумели. Пусть мы с тобою сдадимся, все равно боре, эктор и остальные продолжат раздор, даже если мы будем убиты. Ныне все поднялось на поверхность, сотни поводов для вражды вспомни тех, кто погиб на рыночной площади, и тогда, на лестнице, вспомни полвека правления артура.
Скоро я уже не смогу их удерживать, даже при нынешнем положении. Эб достославный, вилар доблестный, уррий венгерский они станут мстить за нас, и будет только хуже. Уррий страх как мне благодарен.
