А христос вспоминал простодушную веру самарян, которые не требовали ни чудес, ни знамений. Само его слово, вечное свидетельство его божественности, обладало убеждающей силой. И эта сила открыла их сердца. Христос глубоко скорбел о том, что его собственный народ, которому были вверено слово божье, не услышал голоса бога, говорившего с людьми через его сына.
И все же вера, несмотря на все сомнения, теплилась в сердце царедворца ведь он пришел просить о том, что было для него самым драгоценным из всех благ. Иисус мог даровать ему больше, чем тот просил. Иисус желал не только исцелить ребенка, но и приобщить сановника со всей его семьей к благословениям спасения и зажечь свет веры в капернауме, куда он теперь направлялся. Но царедворец должен был осознать свою нужду, прежде чем у него появится желание получить благодать христа.
Этот сановник являлся типичным представителем своего народа иисус интересовал таких людей только из соображений корысти. Они рассчитывали получить какую нибудь пользу от его силы. Их вера зависела от того, сулит ли она им хотя бы временное благополучие. Но они не чувствовали себя духовно ущербными и не замечали своей нужды в божественной благодати. Подобно вспышке молнии слова спасителя обнажили перед царедворцем все его помышления.
Он осознал нетвердость и шаткость своей веры в исцелителя. Огорченный до глубины души, он понял, что сомнение может стоить жизни его сыну. Теперь ему стало ясно перед ним был тот, кто может читать мысли, для которого нет ничего невозможного.
Жестоко страдая, он взмолился господи! Приди, пока не умер сын мой. В порыве отчаяния, убежденный, что получил единственный шанс, он ухватился за христа, подобно иакову, который, борясь с ангелом, воскликнул не отпущу тебя, пока не благословишь меня быт. И он победил подобно иакову.
Он не только в исцеление сына поверил он уверовал в христа как своего искупителя. И в тот же час родные, собравшиеся у постели больного, который умирал в капернауме, заметили в нем внезапную и таинственную перемену.
Смертная тень исчезла с лица страдальца. Лихорадочный жар сменился ровным, здоровым румянцем. В потускневших глазах заискрилась жизнь, истощенное тело обрело силы.
