Молчаливый и сосредоточенный. Он, казалось, решал какую то великую проблему. Ему открывалась тайна его миссии.
Поглощенный происходящим. Он отстал от своих родителей ему хотелось побыть одному. Когда пасхальное служение закончилось, иисус задержался во дворе храма все паломники покинули иерусалим, он остался один. Когда родители иисуса шли в иерусалим, они хотели показать его самым известным учителям израиля.
Хотя он повиновался всякому слову господа, его не привлекали обычаи и обряды раввинов. Иосиф и мария надеялись, что он исполнится почтением к ученым раввинам и будет более прилежно исполнять их требования. Но в храме господь сам учил иисуса, и все полученное от бога он тотчас начал раздавать. В тот день одно из помещений при храме было отведено под религиозную школу, организованную по типу древних пророческих школ.
Сидя у ног почтенных мужей. Он слушал их поучения, затем стал задавать учителям вопросы о пророчествах, связанных с пришествием мессии. Иисус обнаружил необыкновенную жажду познания бога.
Его вопросы побуждали собеседников размышлять о глубочайших истинах, которые являлись жизненно важными для спасения душ, но долгое время были сокрыты. Каждый вопрос иисуса обнаруживал, насколько узки и поверхностны были познания учителей. Тогда он сам предлагал им божественное поучение и открывал истину в новом свете. Раввины говорили о чудесном возвышении израильского народа, которое произойдет с пришествием мессии, а иисус напомнил им о пророчестве исаии, прося объяснить смысл текстов писания, указывавших на страдания и смерть помазанника агнца божьего. Книжники в свою очередь задавали ему вопросы и дивились ответам.
Раввины знали, что иисус не учился в их школах, однако его понимание пророчеств далеко превосходило их собственное. В этом задумчивом галилейском мальчике они увидели большие способности. Им очень хотелось, чтобы он стал их учеником, а в будущем учителем в израиле.
Они собирались заняться его образованием, полагая, что столь оригинальный ум должен формироваться под их влиянием. Слова иисуса так тронули их, как не трогало еще ни одно слово, сказанное людьми.
